Джульетта использует его слабость против него. Гера тоже.

— Возможно, я считаю себя толстым, — наконец сказал он. — Эти штаны меня полнят?

Уголки её губ дернулись, давая надежду на… нет, Камео вновь нахмурилась.

— Будь серьёзным. Ты прячешь позорную тату, да? Имя своей бывшей возлюбленной в сердечке? О! Я знаю. Мужское лицо на бедре. Или ракету, напоминающую пенис?

— Я запомнил новые идеи для тату. Звучит просто шикарно.

— Да, но чьё же имя будет в сердечке?

— Моё собственное. Себя я люблю больше всех.

Она хлопнула ресницами.　

— У нас много общего. Я себя тоже люблю больше всех.

Её попытка флирта была невозможной.

— Моя маленькая лгунья. Я твой самый любимый. Признай это.

— Темнейший мой, да ты еле-еле в первую десятку влез.

Лазарь был эгоистичным мерзавцем, жадным до крайности. Таким собственником, что хотел охватить каждый аспект жизни его женщины… даже когда они не были вместе.

— Дай мне имена. К утру кроме меня все исчезнут из твоего списка, — полу дразня, полу обещая, сказал он. — Тебе придётся отдать мне место номер один.

Она фыркнула. Потом замолчала. А затем напряглась. Её защита ослабла, разум открылся для него, ментальный барьер пал. Её отношения с Алексом и душевная боль, которую причинил мужчина, поглотили её сознание. Так же, как и мучения Ловцов.

Она снова оказалась в сырой тёмной камере, от которой разило потом, мочой и другими вещами, о которых Лазарь представить не мог. Она была привязана к стене, исключая те случаи, когда её приковывали к столу, отрезая конечности. Раскалённой кочергой прижигая кожу, отрезая части тела, пока она кричала в агонии. А её демон смеялся. Смеялся.

Сукин сын не имел права!

Лазарь пытался из последних сил контролировать чёрную ярость. «Успокойся. Оставайся на месте».

Гален, лидер ловцов, уже прилетел, чтобы узнать больше о других зараженных демонами воинах. Камео отказалась говорить, невзирая множественные переломы костей или новые бесчисленные раны на уже покалеченном теле… И тогда он отрезал ей язык.

«Не хочешь говорить? Прекрасно. Теперь ты и не сможешь».

Гален тоже был воином, одержимым демоном. Он был хранителем Зависти и Ложной Надежды. К слову, Повелители недавно приняли его обратно в свои ряды.

Ярость Лазаря только усилилась. Он не был столь снисходителен и добавил Галена в список своих врагов. Мужчина станет звездой в следующем Саду Вечного Ужаса.

Что касается Несчастья, Лазарю очень хотелось использовать Ларец Пандоры, чтобы посмеяться, когда вырвет демона из Камео.

Он продолжал копаться в воспоминаниях Камео, и странная деталь привлекла его внимание. Размытые края. Откуда? Он потянул за ниточку и оказался в памяти Несчастья.

Лазарь изучал воспоминания демона и втянул воздух. Дьявольское отродье не могло стереть память без разрешения. Когда же это разрешение было дано? Он мог сделать больше, чем стереть воспоминание. Демон мог исказить его, заставить посмотреть сквозь призму печали.

Лазарь обнаружил факт, который Несчастье пытался скрыть.

Камео не любила Алекса так глубоко и романтично, как думала. Ей просто нравилось говорить с ним, не вызывая потоков слёз. «Моя дорогая Ками». На протяжении веков она просто жаждала общения, понимания, обожания.

Правда в том, что Александр стал крошечной повязкой на её огромной душевной ране. Человек не помогал ей, но и не вредил. В то время лучшего она не ожидала.

Как это было печально.

Александр был человеком со своими проблемами и нуждался в ком-то, в ком угодно, кого можно было бы обвинить. Камео же несла ему утешение, и вначале человек был благодарен ей, даже чувствовал себя ей обязанным. Лазарь видел благодарность в его глазах. Но шли дни, проходили недели и месяцы, личная печаль Камео подкармливала юношу. Он продолжал страдать и, в конце концов, нашёл выход для своей боли.

В тот день ловцы пришли к нему и наговорили о демонах, выпущенных из Ларца Пандоры. Алекс созрел для мести.

— Лазарь, прекрати! — Волны печаль лились из неё одна за другой, сливаясь в океане отчаяния. Затем её разум затуманился, щит стал на место. Она резко села, тёмные волосы водопадом упали на её сильные, но хрупкие плечи. — Моя голова не плацдарм для твоих игр.

Когда она опустила ноги с кровати, он поймал за талию свою пленницу.

— Я не стану извиняться. Сейчас я узнал тебя лучше. Намного лучше. Тебе нечего стыдиться. Действия Александра указывают на его слабость, а не твою.

Она вздрогнула в тесных объятиях его рук, подогревая потребность, которая всегда кипела в его крови.

— Моё прошлое под запретом, пока я не решу им поделиться. Или, может, ты считаешь нормальным проводить свои исследования без разрешения?

Его вина всплыла на поверхность посреди её океана упреков. «Уже не в первый раз».

— Ты сделала обоснованное замечание. Прости меня, солнышко.

Постепенно она расслабилась в его руках.

— Я говорила, что некоторые заканчивают жизнь самоубийством после общения со мной, верно?

— Да.

«Ты ещё говорила, что и сама пыталась себя убить», — молчаливо добавил он, испытывая тошноту от этой мысли. Если бы ей это удалось?

— В то время, когда я встретила Александра, я переживала ужасные моменты в своей жизни. Я позволила себе надеяться, но мне следовало держаться от него подальше. Как сейчас следует держаться подальше от тебя.

— Нет! — Отрицание вспыхнуло с такой силой, что он сам удивился. «Спокойно!» Без своей одержимости ему было бы лучше, но с ней он счастливее. — Ты позволяешь Несчастью говорить за себя.

Лазарь прожил долгое время и сражался со всевозможными противниками. Демоны были злом, отвратительным и жестоким, без исключений; в них не было ни малейшей частички добра. Они наслаждались тленом и разрушением, питались трупами тех, кого довели до гибели. Их нельзя было приручить или освободить, потому, как они не желали быть прирученными или освобождёнными.

— А как иначе? — ответила Камео. — Мы с ним одно целое.

Лазарь провёл рукой по её волосам, успокаивая, как когда-то делала его мать много лет назад, в редкие минуты их общения.　

— Нет, ты существуешь отдельно. Ты меня привлекаешь, а не Несчастье. Его я ненавижу. Оно взяло то, что принадлежит мне. — Её память о нём, её улыбку для него. «Он заставит ее вновь улыбнуться. Скоро». — Для меня ты Белоснежка, а демон — сразу все семь гномов, действующих независимо от твоих желаний.

Напряжение покинуло её, прекрасные изгибы начали плавиться под ним, сливаясь с ним.

— Смешно. Я тоже думала о Белоснежке. Твоё яблоко…

Он застыл, а она покачала головой.　

— Но я не такая податливая, как она. На самом деле, пока я была в твоей реальности, то сравнивала себя со злой королевой. И если ты ещё не понял, Несчастье — это тебе не Весельчак, Чихун, Простачок, Соня, Скромник и Умник. Он только Ворчун. Поэтому не может претендовать на роль всех семи гномов.

— А я разве называл эти имена? Он — Тоска, Бедствие, Горе, Депрессия, Сердечная боль, Одиночество и Жалость.

Она невинно хлопнула ресницами и шутливо обвела его сосок.

— Будь честным. Ты просто пытаешься убедить меня, что ты мой Прекрасный Принц.

— Твои губки могут называть меня по-разному, солнышко, но я отвечу тебе поцелуем.

Уголки рта Камео дёрнулись, взлетая, и его член затвердел и начал болеть.

Она повернулась и поцеловала его живот… ниже, чем он мог надеяться, но всё же недостаточно низко.

— Я так сильно хочу освободиться от Несчастья. Сейчас, когда я узнала вкус счастья. Темнейший мой, я не могу больше с ним жить. Просто не могу.

Паника охватила его и не отпускала, уничтожая возбуждение.

— Ты не навредишь себе, Камео. И не позволишь другим.

«Нужно уничтожить демона. Он опасен».

Но как?

— Приказ короля? — спросила она, а Лазарь почувствовал, как по животу потекла горячая слеза. Чёртова слеза.

Приказ был отдан мужчиной. Её мужчиной. Он сказал: